Алтайский горный округ

Алтайский горный округ, правильнее, А. о. ведомства Кабинета Е. И. В.; составляет личную собственность русских императоров. В состав его входит целиком барнаульский, бийский, змеиногорский и кузнецкий окр. Томской губ. и часть томск. о. между течением Томи и Оби и по их берегам. В этих пределах наход. простр. ок. 400 тыс. кв. в. (т. е. в 1¹/₂ раза больше Австрии) и сосредоточено население около 2 милл. чел. Восточная часть округа (к вост. от течения Алея и Оби) - гориста; западная - представляет собой равнину, в состав которой входит южная окраина Барабинской, Кулундинская и Бельагачская степи (Физико-геогр. описание А. о. см. под сл. Томская губ. и в опис. соответств. округов). Первые робкие и медленные шаги русской колонизации на Алтае относятся к началу XVII в. С середины столетия движение усиливается, и предгорья Алтая оживляются. На безлюдных берегах Оби появляются сначала одинокие скиты беглых раскольников и крепостных, а к концу века они вырастают уже в целые деревни и слободы. Естественные богатства края и смутные слухи о драгоценных металлах, находящие себе подкрепление в самом названии края (Алтай-Алин - золотые горы), привлекают к нему внимание не только беглецов, но и разн. рода предприимчивых людей и правительства. С начала XVIII в. усиливается и правительств. колонизация; в первой четверти его воздвигается по Иртышу целый ряд укреплений, который, отрезав Алтай от киргизских степей, сделал русских почти полными хозяевами края. Особое внимание обратил на Алтай один из крупнейших уральских горнопромышленников того времени Акинф. Никит. Демидов, который в 1725 г. построил близ Колыванского озера медноплавильный завод (назван. Колывано-Воскресенским), перевел на него часть мастеров и рабочих со своих уральских заводов, испросил себе более 400 дворов приписных крестьян и получил, кроме того, разрешение селить при заводах и закреплять за ними "пришлых людей", исключая беглых. Основанное так. обр. горное дело на первых же порах обнаружило признаки быстрого и успешного развития; вскоре Демидов построил еще два завода. В 1742 г. на Змеиной горе была открыта серебросвинцовая руда, и Демидов приступил к выплавке серебра, стараясь держать его в тайне. Но один штейгер, бежавший с завода, донес об этом императрице Елизавете, и на Колыв.-Воскр. заводы был послан для дознания бывш. начальн. тульских заводов бригадир Беер, а в 1747 г. последовало и указ об отобрании заводов, рудников и земель у наследн. А. Демидова. Обширные пространства земель по Иртышу и Оби, "к поселению людей довольные и всем потребным к житию человеческому изобильные", были признаны личной собственностью русских императоров и образовали особый Колывано-Воскресенский округ, находившийся в ведении Кабинета Е. И. В. Границы этого округа долгое время были соверш. неопределенными и только в 1838 г. были утверждены законодательным порядком. С переходом в ведение Кабинета, для развития горного дела на Алтае создались исключительно благоприятные условия. На содержание заводов назначено было отпускать ежегодно значительную для того времени сумму в 60 тыс. руб. (из тамож., питейн. и подушн. сбора Сибирской губ.), которая вскоре была удвоена. Для обеспечения заводов рабочими руками предписано было селит близ заводов "пришлых людей", которые должны были заводской работой зарабатывать подати госуд. и помещичьи. В 1755 г. приказано было оставить при заводах даже заведомо беглых крепостных. Широко практиковалась также приписка крестьян к заводам, а с 1754 г. и ссылка на работу или на поселение (стародубские и ветковские старообрядцы, пленные поляки, буряты и др.). Приписное население, составлявшее в 1747 г. 3.121 чел., к 1761 г. составляло уже 10.395 рев. душ, в этом же году последовало закрепощение и всего остального русского населения, осевшего в пределах округа и составлявш. ок. 30 тыс. рев. душ. Вместе с тем предписано было собрать в Сибирской губ. для горн. работ на Алтай тысячу рекрут. Новые порядки тяжело отозвались на вольных колонизаторах края. Сравнительно немногие из них могли бежать в необитаемые дебри Алтайских гор. Дело не обошлось и без активного сопротивления, в особ. со стороны старообрядцев, которые, чтобы не подчиниться "антихристовым порядкам", прибегали иногда даже к самосожжению. Население, которое с большими опасностями и трудом колонизовало Алтайский край и сделало его русской провинцией, не видя никаких оснований для своего закрепощения, объясняло, по-видимому, все происходящее злоупотреблениями местных властей и требовало "сменить начальство за то, что оно отрывало их от земли и мучило на работах". Разумеется, сопротивление это было быстро сломлено, и на Алтае водворен был общественный и административный строй, соответствовавший духу крепостной эпохи и потребностям искусственно-развиваемого на этой далекой окраине горного дела. Заводск. администрация была образована исключ. из военных чинов. Вся власть, не только хозяйственная и администр., но даже и судебная была сосредоточена в руках горнозаводского начальства: и суд, и полиция, и весь строй заводской жизни были организованы по военному образцу. Все население было закрепощено на заводской службе: не только крестьяне, но и купцы и мещане обязаны были отбывать натуральную повинность на заводах, обслуживая их в кач. конторщиков, счетоводов, писцов и т. п.; их раскрепощение состоялось только в 1822 г., когда они были уравнены в правах с городскими сословиями прочих местностей империи. Крестьянское население округа разделялось на две группы: горнозаводск. рабочих и приписных к заводам крестьян. Первые заняты были на заводах, в рудниках или исполняли урочные работы (заготовление и доставка различных материалов: руды, угля, дров, кирпича и т. п.). К обязан. работам горнозавод. население призывалось уже с 7-летнего возраста (после 1849 г. с 8 л.), а в отставку рабочие увольнялись только по полной неспособности к труду. В 1849 г. был установлен 35-летний срок беспорочной службы, но в условиях алтайского режима случаи беспорочной службы были редкостью. Незадолго до освобождения (в 1852 г.) срок этот был сокращен до 25 лет, но нет сомнения, что и такую продолжительность завод. работ могли вынести лишь немногие, т. к. условия труда были очень тяжелы. Рабочим приходилось по 12 час. в день проводить в рудниках, иногда глубоко под землей, не редко стоя в воде, или на заводах в невыносимой жаре и в атмосфере, насыщенной ядовитыми газами. Численность горнозав. рабоч. возрастала особенно сильно в первой четверти XIX в.; дальнейшее увеличение их числа происходило уже гораздо медленнее:

Что касается приписных крестьян, то в этом отношении А. о. был поставлен в совершенно исключит. условия. На него не распространилась реформа 1807 г., в которой все приписанные к казен. и частн. заводам крестьяне были освобождены от обязан. отношений, за исключением незначительной их части, выделенной в число постоянных "непременных" рабочих. На Алтае обязат. работы сохранились вплоть до 1861 г. Они заключались в заготовке и подвозе необходимых припасов и материалов, а размер их определялся отношением между подушною податью и установленной поденной платой. Так, в 1779 г. обязат. работы составляли 22¹/₂ дня для конного и 38¹/₄ дня для пешего рабочего (на рев. д.). Положением 1828 г. обяз. работы были установлены в 22 д. пеш. и 15 д. конных. Для упрощения расчетов с крестьянами по выполнению обязат. работ в 1828 г. была введена система подрядов, кот. естествен. образом повела к закабалению крестьян у подрядчиков; иногда целая деревня оказывалась в кабале у подрядчика, на которого работать приходилось уже не 15-22 дн., а целое лето, а иногда и круглый год. Кроме этих обязат. работ, крестьянское население постоянно снабжало заводы и рудники свежими рабочими силами, т. к. воинская повинность для него была заменена поставкой рекрут для постоял. заводских работ. Общее количество обязательный работ быстро возрастало с расширением горного дела; а т. к. прирост приписного населения, благодаря ухудшению его хозяйств. положения, с течением времени уменьшался, то оно все в большей и большей мере привлекалось к этим работам:

Официально алтайские крестьяне относились к разряду государственных, но по своему положению они мало отличались от помещичьих крепостных и то в невыгодную для себя сторону. Помещичьи крестьяне несли на себе подушную подать и барщину или оброк, государственные - подушную и оброчную подати, а кабинетские платили и подушную, и оброчную подати и несли еще, кроме того, барщину в пользу заводов,- последнюю на том основании, что кабинет вносил за них подушную подать, но стоимость обязательных работ в несколько раз превышала размер платимой подати. Последняя была самым тяжелым бременем: в переводе на деньги она составляла в перв. четв. XIX в. не менее 10 руб. сер., а всего приходилось разных податей и повинностей в среднем на рев. д. 17 р. 37 к. сер. или около 60 руб. ассигн., а т. к. на каждого взрослого рабочего приходилось 1¹/₂-2 рев. души, то, слдов., и тяжесть повинностей, падавших на работника, определялась в 90-120 руб. ассиг. или 26-35 р. сер.

В течение XIX в. хозяйство Кабинета в А. о., как в основной своей отрасли - сереброплавильное производ., так и в вспомогат. (свинцов., железодел. и др.) быстро развивалось. Основу сереброплавильного производства составляли первоначально Змеиногорский рудник, но вскоре (1782 - 91) был открыт целый ряд необычайно богатых серебро-свинцов. рудников: Салаирский, Риддеровский и Зыряновский, и к началу XIX в. в округе имлось уже 5 серебропл. зав., 1 сереб. и медноплав., 1 свинц. и 1 железодел. Вскоре была открыта еще шлифов. фабрика, а в 1830 г.- Егорьевский золотой прииск. Выплавка серебра в 1799 - 1806 гг. достигла своего кульминационного пункта - более 1.150 пуд. в год, далее она несколько сократилась, но вплоть до 1866 г. никогда не опускалась ниже 1.000 п. Кроме того, в А. о. производ. чеканка сибирской монеты. Благодаря быстрому росту производства, доходы Кабинета сильно увеличились. Значительные размеры чистой прибыли дореформенного периода объясняются, отчасти, необычайным богатством руд, которые, даже при экстенсивной разработке и весьма несоверш. приемах техники, давали большое количество металла, главным же образомь - дешевизной крепостного труда. Описанный выше хозяйственный строй был в корне подорван реформой 1861 г., в которой были преобразованы как администрация А. о., так и все его обществ. устройство. Исключительный режим военного управления, с его горной полицией и военными судами, отошел в область истории.

Крестьянское население округа было освобождено от обязательных работ; в течение 3-летнего срока его издельные повинности были заменены оброком в размере 6 руб. на рев. душу (4 руб. 50 коп. в доход Кабинета, 1 руб. 50 коп. в доход гос. казнач.), при чем размеры крестьянского землепользования остались прежние. Горнозаводские рабочие, освобожденные от обязательных работ в рудниках и на заводах, не получили обычных земельных наделов; им было предоставлено не более одной дес. на рев. д. усадьбы и покоса за оброк в 21³/₄ к. с дес. Этим путем, по-видимому, предполагалось сохранить контингент наемных рабочих для горнозаводской промышленности. Расчет однако не вполне оправдался: неприязнь к заводским работам была настолько велика, что даже безземельное население бежало от нее. К своему счастью, оно нашло и помимо горного дела достаточно широкое поле для приложения своего труда в земледелии. Что заставило заводы значит. увеличить заработную плату.

При изменившихся таким образом условиях горнозаводское хозяйство не могло давать уже той прибыли, какую давало раньше; а как только истощились запасы материалов, заготовленные почти бесплатным трудом крепостных крестьян, оно стало давать убыток, что и повлекло за собой сокращение производства. Ежегодная добыча составляла:

Кроме этих основных экономических причин, вызвавших упадок горного дела на Алтае, неблагоприятное влияние оказали на него: 1) оскудение рудников, обнаружившееся в нач. 60 гг. и требовавшее применения более интенсивных приемов разработки; 2) истребление лесов, ближайших к заводам, и 3) недочеты заводской администрации. После нескольких попыток сделать горнозав. дело на Алтае более выгодным Кабинет вынужден был отказаться от этой надежды. В 90-х гг. XIX в. часть рудников и заводов была закрыта, а другая сдана в аренду. Как показывают статистические данные, из всех отраслей горнозаводского дела не обнаруживает признаков неуклонного упадка только железоделат. производство. Общей участи не избегла и частная золотопромышленность, которая в 80-х и 90-х гг. далеко оставляла позади себя золотые промыслы Кабинета и давала свыше 100 пуд. золота в год, а теперь сильно сократилась - до 34¹/₂-33¹/₄ пуд. (в 1904 - 5 гг.).

Развитие хозяйств. жизни края в пореформенный период пошло совершенно иным путем. С тех пор, как в 1865 г. было разрешено переселение в А. о., он сделался одним из самых крупных колонизационных районов Сибири, а вместе с тем и центр тяжести хозяйства на кабинетских землях переместился из горного дела в оброчные статьи. Первоначально переселенцы, водворявшиеся в А. о., не пользовались никакими льготами и с первого же года по водворении должны были уплачивать 6-рублевый оборок. T. к. специальных переселенческих участков не было, то единств. способом устройства на кабинетских землях была приписка к какому-либо старожильскому обществу. Сначала это не представляло затруднений, т. к. старожилы были заинтересованы в привлечении рабочих рук, и за 5-10 руб. легко можно было получить приемный приговор. За 20 лет (1861-81) приписное население увеличилось с 134 т. до 185,4 т. душ м. п., плативших оброк, т. е. на 38,3%. Благодаря сильному наплыву переселенцев, недостаток в рабочих руках скоро перестал ощущаться. Вместе с тем, старожилы почувствовали некоторое стеснение в земельных угодьях, и сельские общества стали отказывать в приемных приговорах. Переселенцы, которым не удалось причислиться, оказались в очень тяжелом положении: большинство их было вынуждено или вести хозяйство на арендованной земле, или перебиваться кое-какими заработками и вести бродячий образ жизни без надежды обзавестись самостоятельным хозяйством. Так как число их быстро возрастало, то Кабинет с 1883 г. приступил к образов. особых переселенческих участков, водворение на которых зависело уже от разрешения Глав. управления А. о. Однако наплыв переселенцев был так велик, что размещение их становилось все более затруднительным. За 12 л. (1884-95) А. о. принял 305¹/₂ тыс. перес. (в средн. ежегодно более 25 т. чел.). Для такой массы пришлого населения заготовленных Кабинетом участков не хватало, а получение приемных приговоров от старожилов становилось все более невозможным, и цена на них поднялась уже до 50-100 руб. Количество новоселов, находившихся между небом и землей, все возрастало и в 1895 г. превысило уже 100 тыс. душ. В 1894 г. был выработан новый проект землеустройства, и образованы межевые партии, а для того, чтобы ликвидировать образовавшийся избыток безземельного населения, в 1896 г. был издан закон, которым все не получившие приемн. пригов. новоселы, имеющие домообзаводство и занимающиеся хлебопашеством, причислялись к составу тех обществ, на земле которых они проживали. Если при этом у данных обществ удобной над. земли оказывалось меньше 15 дес. на наличн. душу, то недостающее количество земли им прирезывалось. Последующий период отмечен eщe большим приливом переселенцев: за 8 л. (1896-1903) прибыло 377¹/₂ тыс. душ (т. е. бол. 47 тыс. чел. ежегодно). Вместе с тем устраиваться в А. о. становилось все труднее, и количество обратных переселенцев в течение последних 10 лет достигло 17,2 %. В настоящее время запас лучших земель в округе совершенно исчерпан. Центр тяжести землеустроит. деятельности Кабинета переместился в ю.-в. часть округа, в пределы безлесной и безводной Кулундинской степи. Благодаря сильному росту переселенческого движения, все возраставший оброк сделался в пореформенный период главной доходной статьей кабинетск. земель А. о. и по своим размерам далеко оставил за собою все доходы дореформ. периода.

Литерат.: "Краткий историч. очерк А. г. о.", офиц. изд.; П. А. Голубев, "Алтай"; "Алтайские сборники", изд. Об-ва люб. исслед. Алтая.

В. Анисимов.

Источники:

1. Энциклопедический словарь Гранат. Том 2/Изд. 11, стереотипное, под редакцией проф. Гамбарова Ю. С., проф. Железнова В.Я., проф. Ковалевского М.М., проф. Муромцева С.А., проф. Тимирязева К.А.- Москва: Русский Библиографический Институт Гранат - 1936.