Былины

Былины, старинные народные эпические песни, повествующие о различных героических подвигах, с фантастической окраской. Термин Б. - литературн. происхождения. Его ввел впервые в употребление (в 40-х гг. XIX в.) И. Сахаров, издавший часть песен из сборника Кирши Данилова под заглавием "Б. русских людей". В народе такие песни исстари назывались и называются до сих пор старинами. В самих Б. наряду с последним названием можно встретить, как синонимы, термины слава (такому-то "славу поют, старину скажут") или деянье ("то старина - то и деянье"). Термины "старина" и "Б." по значению несколько различаются: стариною певцы называют всякую эпическую песню светского характера (духовные песни носят название стихов); Б. же принято называть лишь песни Владимирова цикла и те, которые по характеру не отличаются от них. Так. обр., к былинам не относятся так наз. "исторические песни", казацкие, разбойничьи, солдатские, среди которых есть значительное количество эпических, т. е. старин. Впрочем, объем понятия Б. не вполне точно определен, вследствие чего некоторые из следователи причисляют к Б. историч. песни, a другие считают возможным говорить о сербских, болгарских, татарских Б. и т. п. - Русские Б. до начала XIX в. весьма мало интересовали книжных людей. От XVII в. до нас дошли единичные, неточные, записи былинных сюжетов. В 60-ых гг. XVIII в. на Урале был составлен первый довольно полный сборник Б. (Кирши Данилова), изданный лишь в начале XIX в. Долгое время этот сборник был почти единственным источником знакомства с Б. В 60-ых гг. XIX в. Рыбников открыл целый очаг Б. в Олонецкой губ.; вскоре его открытия проверил и дополнил Гильфердинг. В 1899 г. Марков записал беломорские былины, вскоре после чего были обследованы другие места Архангельской губ.: Григорьев собрал Б. по рекам Пинеге и Мезени, Ончуков - по Печоре.

Научное изучение Б. было начато в 60-ых гг. XIX в. при господстве мифолог. теории у исследоват. народной поэзии. По этой теории, нач. поэзии есть миф, т. е. сказания о богах - силах природы. В героический период к этим сказаниям примешивается исторический элемент, мифические образы приурочиваются к определенному месту; но эпос продолжает оставаться обще-народным, безыскусственным, и дело певцов - выражать то, что всем известно. Более точное исследование Б. повело к тому, что мифологическая теория рушилась, и исследователи сосредоточили главное внимание на сходстве русских былин с сказаниями других народов. В результате явилась теория заимствования, главное положение которой было выражено Александром Веселовским так: "Народный эпос всякого исторического народа по необходимости международный". Теория заимствований уничтожила здание мифологов, но сама по себе не могла ответить на вопросы, ответ на которые был у тех готов. Уже в 90-х гг. XIX в. стали высказываться сомнения в том, что путем одного сравнительного метода можно разъяснить историю Б., и вот зарождается новая - историческая теория, суть которой состоит в следующем. Б., как произведение старое, хранившееся устно, имеет свою длинную историю, изучить которую возможно лишь при тщательном сличении вариантов и исследовании их со всех возможных точек зрения; сложность Б. требует отдельного изучения ее бытовых, исторических, реальных элементов и поэтических, обязанных своим появлением влиянию смежных форм творчества и однородных сказаний других народов; изучение Б. неполно без изучения среды, создавшей их, и среды, перерабатывавшей их; в этом отношении историческое исследование порвало с гипотезой об общенародном, коллективном творчестве и изучает Б., с одной стороны, как определенный вид поэтических произведений, сложившийся и установившийся в своей внешней форме и технике в среде профессиональных певцов, с другой стороны - как произведение, возникшее в определенном классе народа и потому отражающее классовые интересы, взгляды, идеи и настроения. - Русские Б. изучены далеко не полно, и потому в настоящее время их история может быть представлена лишь в главных чертах. Основой Б. признаются короткие лиро-эпические песни, слагавшиеся под впечатлениями от событий общественного характера; большею частью это были песни славы, подобные обрядовым величальным песням, сходство которых с Б. не раз отмечалось исследователями. Эти песни дали Б-ам собственные имена, больш. частью исторические. Затем содержание песен осложнялось традиционными поэтическими сюжетами, которые мало-помалу затушевывали историческую основу и сообщали лиро-эпической песне эпический характер. В конце концов, Б сложилась в виде вполне определенного художественного произведения с традиционными приемами творчества, отступление от которых указывает на порчу текста. Такими приемами являются прибаутка, заключительный припев, стереотипные общие места, постоянные эпитеты и другие эпические формулы, повторяющиеся во множестве Б. при каждом удобном случае. Эти артистические приемы должны были выработаться в кругу профессиональных певцов, к которым следует отнести скоморохов и калик перехожих. На участие тех и других в создании Б. указывает та видная роль, которую они играют в их содержании. Рассматривая содержание Б., можно заметить, что одни из них отражают взгляды и интересы княжеского и боярского классов, отличаясь веселым характером; другие - проводят церковные идеи, отличаясь степенностью своего содержания. Согласно с этим, следует признать, что творцами первых были скоморохи, жившие при дворах князей и бояр, а творцами вторых были калики, странники по святым местам, сосредоточивавшиеся вокруг того или другого монастыря, иногда церкви. Содержание Б. отражает на себе сильное влияние международных странствующих поэтических сюжетов, которые осложняли первоначальную лиро-эпическую песню. Одни из этих сюжетов носят светский характер, другие - церковный. Прикрепление первых к историческому лицу обязано работе скоморохов, которые должны были стараться о наибольшей занимательности своего пения и поэтому обрабатывали пикантные или трагические сюжеты. Появление других объясняется работой над Б. калик перехожих, которые пользовались для своих целей житийной, нередко апокрифической, духовной литературой. Процесс обработки лиро-эпических песен в чисто-эпические вел к ослаблению исторического элемента и к усилению поэтической фантазии. Действительные события, местности и лица стали уступать место поэтической традиции; образы индивидуальных исторических лиц теряли свои отличительные черты и, сливаясь один с другим, обращались в отвлеченный поэтический тип. Так образовались типические герои эпоса, нередко носящие лишь одно имя, принадлежащее истории, а во всем остальном соприкасающиеся не со сферой жизни, а со сферой поэзии. С течением времени старый эпический герой и старая обстановка действия переносятся певцами в новое время, и по образцу старой Б. о каком-либо лице создается новая. Так. обр., с одной стороны, расширяется содержание поэтического типа, герою приписываются лишние подвиги, с другой - появляются эпические циклы, характеризующееся единством приемов поэтического творчества. Так как древнейшие Б. возникли, по-видимому, в киевский период русской жизни, то естественно, что они должны были наложить свою печать на дальнейшее эпическое творчество. По образцу этих старых произведений, прославлявших кн. Владимира, стали слагаться Б. в местах, далеко отстоящих от Киева, певцами, не имевшими никакого понятия о кн. Владимире. Так мало-помалу сложился цикл Б., действие которых происходит в Киеве при Владимире, но в которых образ киевского князя рисуется в чертах восточных или московских деспотов. Если в Б., сохранившихся почти исключительно на севере, мы находим некоторые отголоски киевского периода русской истории, то эти отголоски до нас дошли из вторых рук, как старые поэтические образы, заимствованные северными певцами в более новое время. Таковыми являются имена Пучай-реки, Чернигова и др., служащие в известных нам Б. общими местами. В более древних, не дошедших до нас, Б. эти имена имели смысл действительных географических названий. Вопрос о месте и времени сложения той или другой Б. принадлежит к числу наиболее затруднительных в изучении Б. В настоящее время никто из исследователей не относит Б. к дохристианскому времени; но и признававшаяся не так давно до-монгольская древность некоторых Б. теперь признается с большой долей скептицизма. Относительно многих былинных имен можно утверждать, что они дошли до нас от X-XV в., но прикрепленные к этим именам сюжеты нередко указывают на более новое время. Часто об одном и том же герое мы имеем более древние и более новые Б. Кроме того, среди вариантов можно различить такие, которые в том или другом месте произведения сохраняют древнюю версию, и такие, где попадаются более новые черты. Поэтому, если бытовые указания позволят отнести первоначальную версию Б. к определенному времени, то остаются еще вопросы о времени проникновения в отдельные версии Б. более новых черт. При этом приходится считаться еще с тем обстоятельством, что на севере Европейской России, где былинная традиция сохранилась в наибольшей свежести, певцы еще в XVIII в. слагали Б. о современных им событиях (жизнь Петра I, шведская война при Екатерине II) или переделывали на былинный лад книжные повести, при чем в этих произведениях сохраняются все традиционные приемы былинного творчества. Поэтому, при изучении вопроса, нельзя не обращать внимания на место сложения Б., так как в некоторых областях долго сохранялись древние приемы творчества, уступившие место новому складу в другой области России. Вопрос о месте издания или переработки Б. также представляет не мало затруднений. Старые исследователи делили Б. по месту сложения на киевские и новгородские, относя ко вторым 2-3 Б. В настоящее время можно сказать, что Б. были слагаемы не только в этих двух областях, но и в других центрах древне-русской жизни. При постоянном блуждании из одного места в другое, Б. вбирали в себя разнообразные географические названия, среди которых следует отличать имена известных или родных для певца местностей и имена, чуждые ему, взятые случайно из другой Б. или книжного произведения. При таком положении дела, немудрено, что одни исследователи придают большее значение в слагании Б. новгородскому северу, другие - центральной России; одни ищут в Б. черт вечевой эпохи, другие - черт времени московского государства, т. е. того же времени, когда появляются и т. наз. исторические песни, не отделяемые певцами от Б.

См. А. Веселовский, "Южно-русские Б."; отдельн. очерки в "Сочинениях"; И. Жданов, "Русский былевой эпос" (1895); Вс. Миллер, "Экскурсы в область русск. народ. эпоса" (1892); его же, "Очерки рус. нар. словесности; былины" (I, 1897; II, 1910); A. Mapков, "Из истории рус. былевого эпоса" (I, 1905; II, 1907); его же, "Поэзия Великого Новгорода" (1909). Сборники Б.: Сборник Кирши Данилова (посл. изд. 1901); "Песни, собр. П. Киреевским" (1860 - 74); "Песни, собр. Рыбниковым" (1861-67, нов. изд. 1909-10); Гильфердинг, "Онежские Б." (1873, нов. изд. 1894-1900); А. Марков, "Беломорские Б." (1901); А. Марков, Маслов и Богословский, "Материалы, собр. в Арханг. губ." (I, 1905; II, 1909); Григорьев, "Арханг. Б. и истор. песни" (I, 1904; III, 1910); Миллер, "Б. новой и недавней записи" (1908).

А. Марков.

Источники:

1. Энциклопедический словарь Русского библиографического института Гранат. Том 7/Изд. 7.- Москва: Т-ва 'Бр. А. и И. Гранатъ и Ко' - 1911.