Бэкон

Бэкон (Bacon), Франциск, знам. родоначальник английской опытной философии, род. в 1561 г., был младшим сыном известного юриста и хранителя великой печати при Елизавете, сэра Николая Б. Принадлежа к переходному периоду, отделяющему средние века от нового времени, Б., и как мыслитель, и как характер, является типичным представителем эпохи Возрождения. Образование он получил в Кембридже, вынес из школы отвращение к схоластике, попал затем влиянию гуманистов. Свою карьеру начал на поприще адвокатуры (1582). В качестве адвоката короны должен был выступить обвинителем против своего покровителя графа Эссекса (1601), добился его обвинения и выпустил памфлет, оправдывавший казнь. При Иакове I Б. быстро достигает высших должностей, становится хранителем великой печати, лордом канцлером, бароном Веруламским и виконтом С. Албанским. В 1621 г. Б. был уличен во взяточничестве, отстранен по суду от должностей, присужден к денежному штрафу и тюрьме, впрочем, уже через несколько дней был выпущен на свободу. Он, однако, не возвратился уже к политической деятельности и остаток жизни провел в уединении, отдавшись всецело научным занятиям; смерть Б. (1626) приписывают простуде, которую он схватил, производя опыты над замораживанием мяса. Нравственный характер Б. оценивался весьма различно. Современники Б. видели в его падении несчастный случай и выражали ему сочувствие, между тем как позднейшие писатели нередко сурово осуждали его, при чем отрицательные суждения о его личности отзывались невыгодным образом и на оценке его философского учения. Так, известный немецкий химик Либих пытался доказать, что Б. был в своих научных работах столь же недобросовестен, как и в своей административной практике. Но подобные суждения несправедливы. Изъяны в нравственном характере Б. не были его индивидуальными недостатками, а объясняются скорее общественными нравами того времени. Б. стяжал себе литературную славу своими небольшими "опытами", писал отдельные монографии; задуманный им большой труд остался незаконченным. Именно Б. предполагал дать общую законченную систему "Великого восстановления наук" (Instauratio magna scientiarum), в котором вслед за классификацией наук и выяснением нового метода их разработки, т. е. индукции, должны были в ряде томов последовать приложения этого метода на деле, т. е., во-первых, собрание рядов фактов во всех научных областях, далее, вывод из них основных законов природы и, наконец, технические приложения этих законов (изобретения). Из этого огромного плана Б. выполнил лишь первые две части, именно дал классификацию наук в сочинении "О достоинстве и усовершенствовании наук" (в 1605 г. на англ. языке и в 1623 г. в расширенном латинском издании) и новый научный метод в сочинении "Новый Орган" (1620 г., осталось незаконченным). Прочие части "Великого восстановления наук" ограничились лишь отдельными набросками (Sylva sylvarum sive historia naturalis и др.).

Некоторой долей своего успеха и влияния Б. обязан своему выдающемуся литературному таланту. От него ведет свое начало ряд ходячих афоризмов: знание есть сила, человек - слуга и толкователь природы, и др. У него всегда удачны образы, хотя не всегда удачны доводы. Важнейшая философская заслуга Б. состоит в начатой им разработке нового опытного метода научного исследования. Б. считается первым законодателем в области индуктивной логики, подобно тому как Аристотель был первым законодателем в области логики дедуктивной. Поиски нового метода связаны были у Б. с его общими утилитарными взглядами на задачи науки. Схоластика была бесплодна и бессодержательна; от книг следует обратиться к природе, от умозрения - к наблюдению и опыту. Ценность знания определяется его практической применимостью; знание становится силой лишь тогда, когда оно открывает путь к техническому овладению природой. Предлагая свой новый метод, Б. думает дать человеку такое орудие, которое помогало бы ему, независимо от природных способностей, делать новые открытия и изобретения, подобно тому как с помощью линейки и циркуля и неискусный человек может чертить прямые линии и правильные круги. Изложению индуктивного метода Б. предпосылает классификацию наук, распределяя их не по объектам изучения, а по ТЕМ душевным способностям, которые должны применяться предпочтительно в данной дисциплине; его деление принадлежит, следовательно, к типу субъективных классификаций. Соответственно трем душевным способностям Б. устанавливает три класса наук: памяти соответствует история, воображению - поэзия (отнесенная также к наукам), рассудку - философия. Б. дает обзор не только наук, уже существовавших в то время, но и отмечает пробелы, указывает, напр., на желательность истории литературы, как особой науки. Классификация Б., как первая попытка в своем роде, заслуживает внимания; несмотря на свои очевидные несовершенства, она оказалась чрезвычайно живучей и удержалась вплоть до XIX ст., вытесненная новыми классификациями О. Конта и Г. Спенсера. Собственное учение Б. о методе распадается на две части, критическую, или разрушительную, и положительную, или созидательную. Прежде чем приступать к изучению природы, следует освободить свой дух от предрассудков, очистить ум от призраков или, как Б. называет их, от идолов. Существует четыре вида идолов, три класса благоприобретенных и один врожденных идолов: идолы сцены (idola theatri) - привычка доверять чужому авторитету, а не собственному разуму, авторитету Аристотеля, а не самостоятельному опыту; идолы площади (idola fori) - возникающие от неправильного употребления слов и от недостатков нашей речи, так как слова не изобретаются в научных кабинетах, а создаются на рынках; идолы пещеры (idola specus) - личная предвзятость, предрассудки, прививаемые воспитанием или вызываемые особенностями профессии; самые же опасные предрассудки - идолы человеческого рода (idola tribus), свойственная человеку наклонность к антропоморфизму, стремление его искать везде в природе целей по сходству с собственною деятельностью, управляемою волей. Изложенное нами вкратце учение Б. об идолах содержит в себе в зародыше позднейшую критику познания. После того как дух будет очищен от предрассудков, следует приступить к собиранию фактов. Таков первый шаг научного познания. Следует начинать с составления естественной истории того круга явлений, который подлежит изучению, но заносить в описание не все факты без различия, а только наиболее выдающиеся случаи, или прерогативные инстанции, напр., ртуть среди металлов, летучую мышь среди птиц, кита среди рыб. Такая естественная история явлений имеет огромное значение, служит как бы кормилицей наук; собранные таким образом факты служат основой для следующего затем индуктивного обобщения. В логике Аристотеля, на ряду с силлогизмом, была известна также особого рода индукция, но его индукция не была научной. Судя по указаниям Аристотеля, в его индукции принимались во внимание одни только положительные случаи, и совершалась она по такой схеме: железо, медь, серебро, золото и т. д. тонут в воде, следовательно, все металлы тонуть в воде. Но был открыт в 1807 г. металл натрий, плавающий на воде, и одного этого отрицательного случая было достаточно, чтобы опрокинуть все обобщение, основанное на тысяче положительных. В противоположность индукции Аристотеля, следующей способу сложения, Б. предлагаем способ вычитания, именно такой метод, который мог бы, путем исключения, обезопасить индуктивное обобщение от встречи с непредвиденными отрицательными случаями. С этой целью собранные естественной историей факты распределяются по трем таблицам. В первую - таблицу "присутствия" заносятся случаи, отличные друг от друга во всех обстоятельствах, кроме того, что во всех них изучаемое явление присутствует; все эти побочные обстоятельства можно отбросить, как не угрожающие правильности обобщения. Во вторую таблицу "отсутствия" включаются случаи, сходные во всех обстоятельствах, кроме того, что подлежащее наблюдению явление присутствует только в одном случае, тогда как в прочих отсутствует; эти сходные обстоятельства также вычитаются. Наконец, третья таблица "степеней" составляется из случаев, в которых интересующее нас явление представлено В различных степенях своих свойств и своей силы; в последней таблице удерживаются обстоятельства, изменения которых сопутствуют усилению или ослаблению данного явления, а прочие вычитаются. На основании полученных таблиц определяется "форма" явления. Термин "формы" употребляется у Б. не в смысле современного понятия закона, а в духе платоновского идеализма, как сущность явления, выражаемая в определяющем его понятии. Применение трех описанных методов Б. поясняем на примере изучения явлений теплоты и, предвосхищая позднейшие физические теории, приходит к выводу, что "форма" теплоты есть особый род движения. После того как будет установлено первое обобщение, исследование переходим к установлению более высоких обобщений. Однако Б. считаем вредными обобщения слишком широкие, так как они редко бывают прочно обоснованы, отдавая предпочтение обобщениям средней высоты, как более солидным и скорее применимым на практике. Б. настаиваем далее на том, чтобы обобщения совершались с соблюдением постепенности, чтобы при восходящих обобщениях не пропускались промежуточный ступени. Такова знаменитая бэконовская теория индукции, занимающая в истории научной методологии почетное место. Джон Стюарт Милль, разрабатывая в своей индуктивной логике методы экспериментального исследования, шел по пути, проложенному Б-ом. Милль удержал три бэконовские таблицы и дополнил их еще четвертой таблицей, введя так называемый метод остатков. В современных логиках отмечаются также и недостатки бэконовской индукции. Индукция Б. не есть наведение в строгом логическом значении этого слова, т. е. метод установления общего закона на основании частных случаев; она более соответствует процессу определения понятий. Далее, ценя очень высоко индуктивный метод и думая обосновать на нем одном опытные науки, Б. не сознавал с достаточной ясностью важности дедукции и совсем упустил из виду первостепенное значение, которое выпало на долю математики в естествознании нового времени. Б. не был человек строгой и точной науки. В применениях своего метода, в своих собственных экспериментах Б. не стоял на высоте даже тогдашнего научного знания, не всегда был осведомлен относительно изобретений и действительных открытий того времени, не умел ценить чужих научных заслуг, напр., отзывался пренебрежительно о деятельности великого Коперника. Все это не умаляет однако заслуг Б. в истории науки и философии. Б. уловил дух своего времени, был красноречивым выразителем его и более убедительно, чем кто-либо, проповедовал реформу научного знания. Его проповедь не осталась без плодотворных последствий практического характера. Основанное вскоре после смерти Б. Лондонское Королевское общество наук проводило и в своих статусах, и в своих научных работах его принципы. Горячих поклонников нашла философия Б. в лице французских энциклопедистов, ставивших его даже выше своих отечественных философов, восхвалявших его как "самого красноречивого, самого универсального, самого великого" философа (Даламбер). Б. не был деятельным создателем новой науки, но он поднял новое движение научной мысли в сферу сознания, дал ему имя, указал ему определенное направление, сообщил ему более уверенную поступь и тем самым ускорил его. - Лучшее издание сочинений Б. дали Spedding, Ellis и Heath в 7 ТТ. (1857-60), к которым надо причислить 5 тт. писем. В русском пер. изданы Бибиковым важнейшие сочинения под заглавием "Б. Собрание сочинений", 2 ТТ. (1874). О Б.: Kuno Fischer, "Васо und seine Nachfolger" (2 изд. 1875, в русск. пер. Н. Н. Страхова, 2 изд, 1870); Ch. de Rémusat, "В., sa vie, son temps, sa philosophie" (1854); Abbot, "Francis Bacon" (1885); Adam, "Philosophie de Fr. Bacon" (1890); H. Heussler, "Fr. B. und seine geschichtliche Stellung" (1889); Либих, "Б. Веруламский и метод естествознания" (р. пер. 1866); о методе индукции у Б. см. "Логику" Зигварта (р. пер. 1909).

Д. Викторов.

Источники:

1. Энциклопедический словарь Русского библиографического института Гранат. Том 7/Изд. 7.- Москва: Т-ва 'Бр. А. и И. Гранатъ и Ко' - 1911.