Владимирская губерния

Владимирская губерния расположена в восточ. части волжско-окского междуречья, в центре московской промышленной обл., окруженная губ. Московской, Тверской, Ярославской, Костромской, Нижегор. и Рязанской. Занимает пространство в 42.831,8 кв. в., которое имеет дов. низменную и слабоволнистую поверхность, образующую несколько невысоких водоразделов и прорезаемую широкими долинами Оки и Клязьмы. Наиб. возвышенная западная окраина губ-ии (уу. переясл., александр. и б. ч. юрьев.) поднимается на 80-100 саж. н. у. м.; здесь проходит водораздел между Волгою и Клязьмою, на котором берут начало неск. мелких притоков Волги, в том числе и Зап. Нерль, вытекающая из Плещеева озера. Далее на восток поверхность губ-ии образует постепенно понижающийся в направлении с с.-з. на ю.-в. и с с. на ю. пологий склон к долине р. Клязьмы, по которому стекают левые притоки последней: Пекша, Колокша, Вост. Нерль, Уводь, Теза и Лух. Междуречье Оки и Клязьмы представляет из себя равнинное или слабоволнистое пространство, наиболее возвышенное (до 65-80 саж. н. у. м.) и всхолмленное в сев. своей части, по правому берегу Клязьмы, и прорезанное долинами небольших речек: Ушны с притоками, Удоги. Мотры и др., впадающих или в Оку, или в Клязьму; водораздел здесь очень слабо выражен, и многие речки текут в своих верховьях параллельно друг другу, но в разн. направлениях. В геологическом отношении строение поверхности Вл. губ. отличается большой сложностью и разнообразием. Выходы наиболее древних из числа находимых здесь образований - известняков т. наз. московского яруса каменноуг. системы- приурочены к небольшой складке, образуемой слоями каменноуг. системы и пересекающей окско-клязьм. междуречье в меридиональном направлении от устья Уводи и Тезы на Меленки и дальше за пределы губернии. Выходы эти, прикрываемые только позднейшими ледник. отложениями, указывают, что некогда территория В. г. входила в состав каменноуг. бассейна. Последовательно налегающие на отложения московского яруса доломиты корового яруса, затем швагериновые слои, заканчивающие собой каменноуг. систему, доломиты каменноугольно-пермского периода, содержащие целый ряд форм (фузулины, плеченогие и др.), переходных от палеозойской к мезозойской фауне, и, наконец, тесно примыкающие к ним по характеру ископаемых нижние известняки пермской сист. - не оставляют никакого сомнения в том, что территория В. г., по кр. мере ее вост. часть, оставалась под водою в течение продолжительного периода времени, когда каменноуг. море переходило постепенно в пермское. Выходы каменноуг.-пермск. переходных отложений, узкою полосою окаймляющие вост. край упомянутой выше каменноуг. складки, быстро сменяются далее к востоку отложениями пермской системы, которыми выполнена также и сев.-вост. часть губернии (к сев. от ниж. теч. Клязьмы). Отложения пермской системы слагаются здесь из упомянутых нижних известняков или замещающих их лагунно-пресноводных осадков и из покрывающих те и другие пестро-цветных песчаников и мергелей т. наз. татарского яруса. Как дает основание думать ископаемая фауна этих отложений, пермское море, захватывавшее своим западным краем восточ. часть В. г., постепенно опреснялось и отступало, и к концу пермского и началу триасового периода территория губернии уже представляла собой сушу. Вновь она подверглась затоплению только с наступлением верхнеюрской эпохи, отложения которой, состоящие из темных глин и песчаников, встречаются на поверхности гл. обр. в южной части губ-ии; в области верх. теч. Клязьмы (выше Владимира) широко развиты т. наз. "волжские" отложения пермской системы, состоящие гл. обр. из песчаников. Далее к сев. они скрываются под более молодыми отложениями нижнего отдела меловой системы, слагающегося здесь из неокомского, аптского и гольтского (а иногда только двух последних) ярусов. Отложения верхнего отдела меловой системы отсутствуют во В. г., как и во всей сев. России, т. к. в эту и последующую эпохи территория губ-ии была уже сушей. Коренные породы, принимающие участие в образовании поверхности В. г., на всем ее пространстве подверглись сильному воздействию скандинаво-русского ледника, нарушившего при своем надвигании и отступлении первоначальное строение верхних их горизонтов. Оставленные ледником наносы покрывают почти всю поверхность губ., достигая наибольшей мощности на с.-з. ее окраине, где не известен даже возраст скрываемых ими коренных пород. Среди ледниковых наносов этой части губ. значительн. развитие получили в сев. частях переясл., юрьевск. и сузд. уу. моренные отложения, состоящие из валунов, гальки и крупнозернистого песка с небольшой только примесью глины, образующие более или менее высокие округлые или грядообразные холмы, иногда разбросанные по одиночке, а иногда связанные в цепь и представляющие собою, очевидно, одну из конечных морен ледника, оставленных им при своем отступании. Наиб. распространенный в губ-ии тип ледниковых отложений - красно-бур. и желто-бурая валунная глина, покрывающая обычно почти все водоразделы; в зависимости от механич. состава своего она образует много разновидностей переходных от тяжело-связных глин к супесям и пескам, а в более холмистых местностях, на склонах, под влиянием размыва и выщелачивания глинистых частиц, переходит в верхневалунные пески. Валунная глина в большинстве случаев (когда уровень местн. не превышает 70-80 с. н. у. м.) подстилается нижневалунными песками. Последние нередко, в наиболее низменных местах (50 с. н. у. м. и менее), выступают из-под нее на поверхность; таков характер поверхностных ледниковых наносов на сев.-зап. окраине губернии, к югу от течения Клязьмы выше Владимира, между течением Уводи и В. Нерли и вдоль многих речных долин. Характер залегания и слоистое строение нижневал. песков указывают на то, что территория В. г. прорезывалась некогда мощными водными потоками, образовавшимися от таяния ледников. Потоки эти размывали отложенные ледником наносы и коренные породы и подвергали их сортировке; кроме нижневалунных песков, выстилающих дно их прежнего ложа, они оставили по краям современных широких речных долин мощные залежи слоистых безвалунных песков, образующие террасовидные уступы, высоко поднимающиеся над поймою. Деятельности этих же ледниковых вод обязаны, по всей вероятности, своим происхождением и те небольшие острова лесса, которые приурочены к высоким нагорным берегам нижнего течения Клязьмы и Оки ниже Мурома. Такое происхождение их весьма вероятно, т. к. имеет себе аналогию в иловатых отложениях современных рек. Труднее объяснить происхождение обширного острова лессовидных суглинков, расположенного между течением Клязьмы и В. Нерли, и другого меньшего, лежащего к юго-вост. от Переясл. оз., но, во всяком случае, характер залегания и строения этих лессовидных образований указывают не на атмосф.-пылевое, а на водное их происхождение. Кроме ледниковых наносов довольно широкое развитие получили во В. г. послеледниковые аллювиальные образования, соответственно своему происхождению приуроченные или к речным долинам, или к бассейнам постепенно высыхающих озер. Наиб. обширные сплошные пространства аллювиальные наносы покрывают по лев. берегу Клязьмы ниже Владимира (особенно ниже устья Тезы) и по Оке (до Мурома по обоим берегам, а ниже по левому берегу). В озерных отложениях с.-з. части губ. (близ деревни Парши к с.-в. от Юрьева) найдено много интересных ископаемых остатков начала послеледникового периода (эпохи мамонта и носорога).

Климат В. г. - типичный для сред. губ. Европейской России умеренно-континентальный (ампл. ср. мес. темп. 30-32°). Зима не особ. холодная и не особенно продолжительная; t° возд. ниже 0° бывает обычно с самых первых чисел ноября до последних чисел марта или первых чисел апреля, ледяной покров на реках - с 20-х чисел ноября по первые числа апреля, обычная продолж. снежного покрова 140-160 дней, ср. темпер. января -11°-12°, бывают, однако, и очень сильные холода (абс. миним. - 42°); лето довольно теплое, ср. темп. июля 19°-20°. Весною, летом и осенью преобладают ю.-з. ветры, зимою южные. Среднее годовое количество осадков 500 мм. и более, т. е. несколько больше, чем в соседних областях, лежащих к сев. от Волги и к югу от Оки; максимум осадков приходится на лето и осень; в западной части губ.>200 мм. летом и >150 мм. осенью, в вост. части - 150-200 мм. летом и 100-150 мм. осенью; миним. колич. осадков (75-100 мм.) выпадает зимою. Несмотря на то, что территория В. г. не отличается ни такими крупными размерами, кот. допускали бы существенные различия в климате отдельных ее частей, ни особ. разнообразием устройства поверхности, тем не менее мы встречаем здесь дов. разнообр. сочетания основных физ.-геогр. элементов: рельефа, коренных пород, почвенного покрова, растительных формаций и орошения. Чаще всего встречаются комбинации условий, характерные для полосы болот и тайги и для полосы суходолов и смешанных лесов, различия которых обусловливаются, преимущественно, различиями рельефа и, связанными с ними, изменениями почвенного покрова. Местности низменные и равнинные, где господствуют малосвязные, песчаные и реже супесчаные почвы, подстилаемые выходами нижневалунных песков, имеют по преимуществу таежный характер. Обширные нередко еще и теперь сосновые боры чередуются здесь с еловыми или смешанными (но с явным и резким преобладанием хвойн. пород) лесами, обширными моховыми болотами и небольшими постепенно зарастающими и вымирающими озерами в болот. топких берегах. Местности более возвышенные и холмистые, покрываемые несколько более связными и богатыми супесч. и суглин. почвами, имеют суходольный характер; лиственные, преимущ. березовые, и смешанные, гл. обр. березово-елов., леса здесь сильно разрежены и чередуются с суход. лугами и обработанными полями. Ландшафты таежного типа преобладают, главным образом, по зап., сев.-зап., сев.-вост. и особенно южной окраинам губ.; наиболее обширные сплошные таежные пространства мы находим в покров., судогод. и меленк. уу. Средняя часть губернии представляет из себя довольно обширный и почти сплошной остров суходолов и смешанных лесов, в запад. части которого преобладают более тяжелые суглинистые почвы, а в восточной (к вост. от Владимира) решительно господствуют супесчаные. Почти в центре этого суходольного острова, несколько ближе к его западному краю, находится другой меньший остров, который по устройству поверхности, почвенному покрову и характеру растительности резко обособляется от окружающей местности. Этот совершенно своеобразный в физ.-геогр. отношении район охватывает большую, южную, часть юрьев. у. и смежные с ним части переясл., сузд. и владим. уу. и приурочен к тому именно участку поверхности В. г., на котором моренные отложения сменяются лессом и лессовидными глинами. Почвенный покров слагается здесь отчасти из суглинистого коричневого чернозема, иногда довольно богатого перегноем (до 5-6%), но во многих случаях сильно деградированного, отчасти из серых лесных и лесостепных суглинков и свидетельствует нам о том, что эта часть губернии в доисторические времена имела характер травяной степи и лишь в последующее время подверглась облесению. Однако, и в наше время леса здесь сравнительно редки, раскиданы небольшими островами; гл. обр. по склонам оврагов и берегам рек, и состоят, преимущественно, из лиственных пород (березы, осины и др.) с примесью широколиственных - дуба, клена и липы. Такой же, но меньший по размеру островок лесостепи находится на ю.-в. окраине губ-ии по правому берегу Оки ниже Мурома.

Население. О первоначальных насельниках В. г. известно очень мало. Весьма вероятно, что следуя за отступавшим к северу ледником, доисторический человек достиг волжско-окского междуречья только во второй половине каменного века; по крайней мере, рядом с сохранившимися в озерных отложениях остатками современных палеолитическому человеку фауны и флоры никаких следов самого палеол. человека не обнаружено. Древнейшие следы доисторического поселения человека найдены здесь в долине Оки близ дер. Волосово, около Мурома. Найденные остатки указывают, что обитавшим некогда здесь людям свойственна была культура неолитического периода; они жили уже в условиях современной нам фауны и флоры, занимались охотой и рыболовством и одомашнили уже собаку. Конечно, остается совершенно невыясненным вопрос, существовала ли какая-либо связь и преемственность между неолитическими обитателями волжско-окского междуречья и его значит. позднейшими насельниками - финнами, первыми, которые становятся известными истории. Несомненно только, что финны обитали здесь издавна, причем большую часть современной В. г., занимало, вероятно, финское племя мурома, которое здесь на берегу Оки имело и свой главный город Муром. С-з. часть губ. была занята, по-видимому, финск. племенем мерей. Однако вполне точно установить распределение финских племен по территории В. г. невозможно, т. к. позднее они совершенно смешались с колонизовавшими бас. Оки и Клязьмы славянами, образовали вместе с ними великорусскую народность, и никаких остатков древнего финского населения здесь не сохранилось. В виду того, что почти сплошь все великорусское население современной В. г. говорит на "окающем" наречии, следует предположить, что колонизация этой части волжско-окского междуречья исходила главным образом из новгородских земель. Началась она издавна, вероятно еще в доисторические для славян времена, и к XI-XII вв. получила, по-видимому, уже весьма значительное развитие, т. к. к этому времени здесь возникает целый ряд крупных поселений: в начале XI в. - Суздаль, в начале XII в. - Владимир, а в середине XII в. - Юрьев и Переяславль. Главным притягательным центром славянской колонизации этого периода был, по-видимому, описанный выше остров лесостепи, расположенный в зап. половине губ.; здесь колонисты находили плодородную почву, здесь им не приходилось вести борьбу с тайгою, с большим трудом отвоевывая у нее каждый клочок пространства для землед. культуры, здесь они могли жить сплоченнее, не разбиваясь на мелкие поселки, рассеянные среди труднопроходимых озер и болот. Поэтому именно здесь, на этой "поляне" или близ нее возникли те населенные центры, которые в дальнейшем играли наиболее видную роль в обществ.- хоз. и политическ. жизни с.-вост. Руси и которые приобрели тем более исключительное значение, что другой еще более древний и удобный для колонизации район - муромский, обладавший также плодородной почвой, а сверх того расположенный по течению Оки, имел, однако, то неудобство, что был значительно более открыт и доступен со стороны степной полосы для кочевников, под натиском которых славянское население должно было на некоторое время замкнуться в пределах лесной области. В XI-XIII вв. и самые сферы политического притяжения этих двух наиболее древних центров сгущения населения на территории современной В. г. были совершенно различны: в то время, как большая с.-з. часть губ-нии, центром которой было суздальское поле, входила в состав Ростовско-Сузд. княжества, ю.-в. ее окраина принадлежала княж. Рязанско-Муромскому. В дальнейшем, как известно, обе области вместе с другими соседними им областями вошли в состав Московского государства, и в частности с.-зап. часть современной В. г. вместе с Московской составили его естественный наиболее густо населенный центр. Это значение они сохранили далее в течение продолжительного периода времени: второй половины XV в., в XVI и XVII вв. Во времена Петра I Московская губ. (которая кроме современной М. г. охватывала еще большую зап. часть В. г., зап. окраину Костром. и сев. части Калужской, Тульской и Рязанской) имела наибольшую плотность населения, значительно превышавшую плотность населения всех остальных областей петровской России. Далее, отчасти благодаря усилившемуся отливу населения в южные степные губ., а отчасти благодаря понижению естественного прироста, по всей вероятности под влиянием возраставшего гнета крепостного права, рост численности населения этой центральной области сильно замедлился и вновь усилился только после уничтожения крепостн. права. Народная перепись 1897 г. определила численность населения В. г. в 1.515,7 тыс. чел., а по последнему исчислению Ц. С. К. с присоединением естественного прироста по 1-ое янв. 1909 г. оно должно было составлять 1.872,0 тыс. чел. (или 43,7 чел. на кв. в.). Население В. г. состоит почти исключительно (99,7%) из великороссов и, за исключением части меленк. у., говорит до сих пор на северном "окающем" поднаречии, хотя в местностях с сильным развитием отхожих промыслов последнее заменяется постепенно южным говором. В юго-восточ. приокской части губернии местный говор кроме "окания" характеризуется еще "цоканьем".

Распределение населения по территории В. г., как оно установлено переписью 1897 г., вполне явственно обнаруживает и в настоящее время исторические центры сгущения населения. Наибольшую плотность сельского населения мы находим во владимирском (55,1 чел. на кв. в.) и суздальск. (43,1 чел.) уездах, а также муромском (49,0 чел.). Несколько слабее населены (36,3-32,4 чел.) примыкающие к суздальск. полю и входящие в состав волго-клязм. водораздела уу. алекс., покров., юрьевск. и шуйский; зап. окраина губ-ии (переясл. у.) и вся ее вост. половина, за исключ. муром. у., имеют 18,3-28,9 сельск. жител., на кв. в. Концентрация городского населения не вносит особенно существенных изменений в эту картину распределения населения по территории губ., т. к. и наиболее крупные городские поселения приурочены все к тем же центрам сгущения населения. Присоединение их значительно повышает плотность населения только шуйского (61,8), владимир. (67,0) и отчасти муромск. уезд. (54,9). Самыми крупными населенными центрами губ. являются г. Иваново-Вознесенск (шуйск. у.), кот. имел в 1897 г. 54,2 тыс. чел., Орехово-Зуево (на гран. Москов. губ. и покровск. у.), в кот. вместе со всеми слившимися с ним фабрич. поселками было 49 тыс. жителей, Владимир - 29,5 тыс., Шуя - 19,6 тыс. и Муром - 18 тыс. жител.; затем Гусь-Мальцевск. (мелен. у.), Бараново (алекс. у.); Переяславль-Залесск., Меленки и Вязники, которые имели по 9-14 тыс. жителей; Ундол (владим. у.), Александров, Тейково (шуйск. у.), Суздаль, Юрьев-Польск., Гусь-Баташов (меленк. у.) и Киржач (покров. у.), имевшие по 5-7,5 тыс. жител. Кроме того в губ-ии насчитывается 25-30 городов и крупных промышленных сел с населением не менее 1 тыс. чел. Численность населения этих крупных поселений городского типа (ок. 315 т. ч.) далеко превышала ту же численность "официальных" городов (190,6 тыс. чел.) и составляла по отношению ко всему населению губ. 20,8%. Остальное население было рассеяно преимущественно по поселкам средних размеров (50-500 чел.), котор. составляли 51, 7% всех сельских поселений, хотя и численность мелких селений (мен. 50 жит.) довольно значительна - 43,5%. Как современный характер расселения, так и состав населения В. г. по роду хозяйственной деятельности находятся в непосредственной связи с особенными условиями хозяйственного развития этого края. В. г. лежит в центре так наз. московской промышленной области и по строю хозяйственной жизни населения является типичной ее представительницей: 40,7% всего ее самодеятельная населения заняты в обрабатывающей промышленности и только 36,2% - в землед. и лесовод.; и это высокое развитие промышленной деятельности наблюдается не только среди городского населения, но также и среди сельского; только 45,9% его занимается земледелием, 37,4% сельских жителей имеют своим главным занятием обрабатывающ. промышленность, 3,1% торговлю и транспорт. Состав же городского населения В. г. отличается (от обычного для России) весьма высоким % населения, занятого в промышленности (51,8%), торговле и транспорте (10,5%); между тем как непроизводительное население (если исключить прислугу, поденщиков и состоящих на частной службе - 13,3%), обычно преобладающее в русских городах, составляет здесь всего 22,3%. Этот характеризующийся явным преобладанием промышленной деятельности строй хозяйственной жизни сложился издавна под непосредственным влиянием местных физ.-геогр. условий и особенностей исторического развития края. Плодородные серые суглинки и чернозем суздальского поля и довольно мягкий климат области создавали условия, весьма благоприятные для развития здесь земледелия. Однако, колонизационная емкость этого островка лесостепи была не велика и сравнительно скоро исчерпалась; окружавшая же его полоса суходолов и смешанных лесов, с ее дерново-подзолистыми суглинками и песками, и особенно раскинувшиеся по периферии области таежные пространства не давали уже того простора для развития земледельческой деятельности. Между тем под напором кочевников (особенно татар) колонизация волжско-окского междуречья, и в частн. бассейна Клязьмы, все усиливалась и плотность населения возрастала. При этих условиях скудость дерново-подзолистой почвы и продолжительность зимнего перерыва в земледельческой деятельности населения вызвали здесь довольно рано развитие разного рода промысловых занятий, а близость юрьево-суздальск. лесостепного оазиса, благодаря плодородной почве имевшего возможность снабжать окраинное население своим хлебом, дала, весьма вероятно, первый толчок развитию общественного разделения труда в более широких размерах, чем оно существовало ранее, и содействовала, таким образом, возникновению товарного производства и в земледелии, и в промышленности. Позднее, когда колонизационная емкость волжско-окского междуречья была уже совершенно исчерпана и начался обратный процесс расселения великорусского племени из старых областей Московского государства, процесс постепенного оттеснения кочевников и колонизации черноземных степей, лежащих к югу и ю.-в. от течения Оки, там создались новые рынки для сбыта продуктов и приложения производительных сил промышленного населения Владимирской области. Насколько высоким (сравнительно, конечно) уровнем развития производительных сил населения отличалась эта область, можно видеть из того обстоятельства, что здесь уже в XVI в. получила распространение паровая система земледелия (трехполье) и вместе с тем вполне определился промышленный характер некоторых поселений и районов. В числе таковых были, между прочим, Шуя, сс. Иваново, Дунилово, Тейково и многие др. Уже в XVII в. здесь получили довольно широкое развитие: ткачество, шерстобитное, скорняжное, кузнечное, мыловаренное и даже хлебопекарное производства, не говоря уже о многоразличных отраслях обработки дерева. Целый ряд исторических свидетельств указывает на то, что эти производства не только имели товарный характер, но отличались также довольно широким размахом торговых сношений: дуниловские скорняки, напр., закупали сырую пушнину, между прочим, в Белоруссии и даже в Польше и там же сбывали часть выделанного товара, тейковские красильщики приобретали сырье на Макарьевской ярмарке, шуяне также бывали нередко в отъезде "для своих бедных промыслишков", как говорится в одной из грамот. Широкое развитие получил здесь также отход промышленного населения в земледельческие губернии на промысловые заработки. Выдающееся значение, какое приобрела в хозяйственной жизни местного населения промышленная деятельность, наложило свою печать и на эволюцию социальных отношений в эпоху наибольшего развития крепостного права и на условия его ликвидации. В то время, как в земледельческих губерниях в XVIII в. и первой половине XIX в. развивается помещичье товарное земледельческое хозяйство и связанная с ним система барщины, здесь (как и в других промышленных губ.) широкое развитие получает оброчная система, которая дает возможность помещику извлекать из труда своих крепостных, занимающихся разного рода местными и отхожими промыслами, гораздо больший доход, чем можно было бы получить при помощи барщинного земледельческого хозяйства. Поэтому здесь относительная численность оброчных крестьян с серед. XVIII в. к середине XIX в. возрастает с 50% до 69,9%; по этой же причине здесь больше ценятся "души", чем земля, и ценность земли населенных имений на 43% превышает ценность ненаселенных земель. Помещичье и удельное душевладение получили здесь широкое развитие, и относительная численность государственных крестьян была сравнительно невелика (по данным 1877 г. быв. помещичьи крестьяне составляли 63,6%, быв. удельные - 7,3% и быв. госуд. - 30,1%). Как известно, при освобождении крестьян от крепостной зависимости усилия дворянства в промышленных губерниях были направлены не столько на удержание в своих руках возможно большего количества земли, сколько на увеличение выкупа. Однако В. г. в этом отношении представляет некоторые особенности. Землепользование быв. помещичьих крестьян подверглось здесь такому значительному сокращению, как ни в одной другой из числа соседних с ней губерний (кроме Нижегородской). Вместо 1.289,1 тыс. десят., которыми бывш. помещичьи крестьяне пользовались до 1861 г., они получили в надел только 1.130,7 тыс. десят., или на 12,3% меньше. Что же касается выкупных платежей, то их размер значительно превышал ценность отведенных наделов; в то время, как общая стоимость последних по продажной цене 1863-72 гг. составляла около 18,7 мил. руб., размер выкупа (первоначальной ссуды) был определен в 34,1 мил. руб., т. е. почти вдвое больше. В среднем по губернии бывш. помещичьи крестьяне получили 3,6 дес. на ревиз. душу, бывш. удельные 4,3 дес. (вместо 4,4 дес., имевшихся ранее), бывш. государственные 4,9 дес., а в общем на ревиз. душу пришлось 4,1 дес. Если принять средн. надел бывших государственных крестьян за местную рабочую норму, то оказывается, что 20,9% всего крестьянского населения губернии (по числу ревиз. душ) получили наделы, недостаточные для полного использования их рабочей силы, и только 18,0% получили наделы, превышавшие этот предел. С тех пор, благодаря увеличению численности крестьянского населения, среднее количество надельной земли на душу и на двор должно было значительно сократиться: с 1877 г. оно уменьшилось на 10%, а с 1877 по 1905 год еще на 13,6%. Это сокращение надельного землепользования лишь в незначительной мере компенсировалось пореформенным расширением крестьянского землевладения за счет дворянского, хотя частная земельная собственность в губ-ии и подверглась значительному перераспределению. Не отличающаяся в большинстве случаев своим плодородием почва, требовавшая ведения интенсивного хозяйства, и сильное развитие промысловой жизни, отвлекавшее значительное количество рабочих рук от земледелия и косвенным образом повышавшее заработную плату сел.-хозяйственных рабочих, не только затрудняли развитие здесь помещичьего хозяйства, но в значительной мере умаляли также и возможность извлечения высокой ренты путем сдачи земли в аренду. Поэтому в пореформенный период дворянское землевладение во В. г. быстро тает. Нотариальные сведения о земельной мобилизации показывают, что в период с 1863 по 1905 г. дворянство потеряло здесь около 876,7 тыс. дес., которые перешли главным образом в руки купечества и в меньшей мере в руки крестьян. В период между двумя земельными переписями 1877 г. и 1905 г. распределение частновладельческих земель между сословиями изменилось следующим образом:

Всего крестьянами к 1905 г. было приобретено 331,3 тыс. дес., однако из них 153,2 тыс. дес. (или 46,2%) принадлежало личным собственникам, имевшим не менее 50 дес., остальные распределялись между обществами и товариществами (34,4%) и мелкими личными собственниками, имевшими каждый мен. 50 дес. (19,4%). Движение продажных цен показывает, что ценность земли во В. г. в последнее время быстро увеличивается; так: в 1898-1902 гг. сред. цена 1 десят. была 54,4 руб., а в 1903-5 гг. - 71,2 руб. Мобилизация земельной собственности во В. г. сопровождается значительным дроблением купеческих и крестьянских земель; средний размер 1-го купеческ. владения в 1877-1905 гг. сократился с 577,4 дес. до 380 дес., а крестьянского с 52,6 десят. до 36,7 десят.; что касается среднего размера дворянских владений, то он почти не изменился (457,6-454,1 дес.). В общем В. г., по сравнению с больш. частью других губ., отличается большим развитием мелкого и среднего землевладения и меньшим - крупного. Так, в 1905 году в общей площади частного землевладения приходилось на владения:

В общей площади губернии частное землевладение составляет 34,6%; площадь надельных земель в полтора раза обширнее и составляет 52,1%; остальные земли распределяются между государством (6,3%), удельн. ведом. (4,2%), городами, монастыр., церквами и проч. учрежд. Крестьянские надельные земли находятся почти сплошь в общинном пользовании. Первые два десятилетия пореформенного периода огромное большинство общин сохраняли старую разверстку земли по ревизским душам, но в 1880-90-ых гг. крестьянское население В. г. (как и мног. других) было охвачено сильным движением в пользу переделов и более уравнительной разверстки, и к началу 1900-ых гг. почти во всех общинах произошли переделы. Благодаря малой доходности земли и несоразмерно высоким платежам, которые могут быть "осилены" только многорабочими семьями, здесь широкое применение получила разверстка по рабочим силам, причем сильное развитие отхожих промыслов побуждает иногда принимать в рассчет и "женские рабочие души"; иногда применяется даже разверстка по "состоятельности" и, с другой стороны, очень редко встречается в чистом виде разверстка "по едокам". В этих порядках крестьянского землепользования ярко сказалось то обстоятельство, что местное крестьянское население плохо кормится от земли и не на ней, или по крайней мере не на ней одной, основывает свое благосостояние. Данные земско-статистических исследований показывают, что около ⁹/₁₀ всего числа наличных крестьянских семей вынуждены прилагать более или менее значительную часть своих трудовых сил вне своего земледельческого хозяйства, и в том числе ²/₁₀ занимаются исключительно промысловой деятельностью. В наиболее промышленных уездах, шуйском и покровском, внеземледельческими промыслами занимаются 92% всех мужчин и 48,5% всех женщин рабочего возраста. Здесь под посевом находится всего 30% надельной земли, 2,5 дес. на двор. Но и в других уездах под посевом находится немного большая (42%) часть надельной земли (3,5 дес. на двор); 41% хоз. совсем не имеют лошадей и 48,4% имеют только одну. При такой ограниченности размеров земледельческого хозяйства, оно ведется почти исключительно на надельной земле, и к аренде вненадельных земель прибегает лишь незначительная часть, главным образом наиболее малоземельных дворов. Развитие промыслового отхода и отсутствие рабочего скота в массе дворов заставляет многих крестьян или сдавать свою землю в аренду, или обрабатывать ее наймом при помощи так назыв. "управщиков", т. е. хозяев, имеющих лошадь и принимающих на себя обработку чужих наделов; в некоторых местностях губернии управка сделалась своего рода промыслом многопосевных крестьян.

Таким образом, значительная часть производительных сил сельского населения В. г. поглощается промысловой деятельностью, а потому сельскохоз. его деятельность и не отличается ни своими размерами, ни интенсивностью. По отношению посевной площади к сельскохоз. населению В. г. стоит лишь немного ниже среднего для 50 губ. Европ. России уровня, но значительно выше среднего для нечерноземных губ.; зато размеры ее скотовод. хозяйства заметно ниже: так, в 1900 г. приходилось на 100 чел. сельскохозяйственного населения:

В земледельческом производстве крестьянскому хозяйству принадлежит подавляющее преобладание; в 1909 г. из каждых 100 дес. посев. площади 90,4 дес. приходилось на долю крестьянских посевов на одной только надельной земле; то же наблюдается и в скотоводстве, т. к. крестьянам принадлежало 94% общего числа лошадей, 93,5% коров и 94,5% всего скота (И круп., и мелкого). На то же самое указывает и распределение надельных частновладельческих земель по угодьям (по дан. 1887 г.). Так, из 100 дес. приходилось на долю:

Таким образом крестьянские надельные земли эксплуатируются гораздо интенсивнее частновладельческих. Если судить по интенсивности распашки, то наибольшим развитием земледельческого хозяйства в настоящее время, как и в прежние времена, отличается юрьевско-суздальско-владимир. район (т. е. описан. выше остров лесостепи); здесь пашня составляет около 52% площ., а лес - только 24%. Напротив, наименее интенсивно эксплуатируется территория покровского, переяславск. и гороховецк. уу., в которых распахано всего 25-29% площ., между тем как под лесом находится 36-42%. По соотношению кормовых и пахотных угодий В. г. занимает промежуточное положение между лежащими к югу и ю.-в. от нее средн. земледельческими губ. и соседними с ней промышленными Костромск., Ярославской и Тверской губ., превосходя по относительному количеству лугов и пастбищ первые и значительно уступая вторым. На 100 дес. пашни в ней приходится 56,8 дес. лугов и пастбищ; при господстве зерновой системы полевого хозяйства, бедности дерново-подз. почв и необходимости интенсивного удобрения этого далеко недостаточно. Особенно велик недостаток кормовых угодий на крестьянской надельной земле (на 100 дес. пашни 37,7 дес. луг. и пастб.); на частновладельческих землях, напротив, кормовые угодья преобладают над пашней (100:106,3). Это обстоятельство и служит причиной того, что крестьяне В. г. арендуют по преимуществу кормовые угодья. Вообще земледельческому хозяйству В. г., хотя может быть и в меньшей степени, чем земледелию среднечерноземных губ., свойственны черты, характеризующие господство экстенсивного трехполья. На это указывает и сравнительно слабое развитие скотоводства, которое, несмотря на весьма благоприятные для него условия, создаваемые близостью такого рынка для продуктов животноводства, как Москва, не обнаруживает признаков значительного и устойчивого прогресса. Так, например, за 25-летний период с 1883 по 1908 г. численность стад изменялась следующим образом (в тысяч. голов).

Что касается полевого хозяйства, то оно сосредоточивается почти исключительно на производстве зерновых хлебов и других продовольственных средств. Главные культуры: оз. рожь, на долю которой приходится около половины посевной площади (49%), затем овес (26,5%), картофель (8,4%), гречиха (6,3%) и лен (4,7%); посевы других растении: пшеницы, ячменя, гороха и проч. весьма незначительны, равно как и посевы кормовых трав на полевой земле. Только в самое последнее время здесь начинает распространяться полевое травосеяние на крестьян. надельных землях. Экстенсивный характер полевого хозяйства сказывается и в урожаях: средние за 1901-09 гг. сборы ржи и картофеля были ниже среднерусских, урожаи овса были, напротив, немного выше:

В различных частях губернии урожаи, конечно, весьма неодинаковы и при экстенсивности местного полевого хозяйства, несмотря на удобрение, обнаруживают очень сильную зависимость от характера почвенного покрова. Наиболее высокие урожаи (51-55 пудов) ржи дают серые суглинки юрьев., сузд. и муром. уу., наименее урожайны подзолистые супески и глинистые супески меленк. у., на которых собирается в среднем не более 20-25 пуд. ржи с десятины.

Средний ежегодный валовой сбор продовольственных хлебов за 1901-09 гг. составлял ок. 19,3 милл. пуд. (без вычета семян), или всего только 10,3 пуда на душу (всего насел. губернии). Важным продовольственным подспорьем для населения является картофель, ср. ежегодн. сбор которого составлял в 1901-09 г. 20,9 мил. пуд., или 11,2 пуда на душу. Весьма характерно то обстоятельство, что при мало меняющихся общих размерах посевной площади, в последнее десятилетие наблюдается значительное расширение культуры картофеля (компенсируемое сокращением посевов гречихи, проса и некот. друг. растений). Кроме продовольственных хлебов и овса более или менее видное место в полевом хозяйстве занимает только льноводство, которое отличается здесь довольно интенсивным характером. По валовому сбору льняного волокна, который в зависимости от урожая колеблется от 1 до 2,3 мил. пудов, В. г. занимает в России 6 место, уступая в этом отношении только Вятской, Смолен., Лифлян., Псковск. и Тверск. губ.; средний урожай волокна с десятины в 1905-09 гг. 42,6 пуда - самый высокий в Евр. Рос. Более всего льноводство развито на с.-з. и ю.-в. окраинах (в сузд., юрьевск., меленк., муромск. и горохов. уу.). Из других отраслей сельского хозяйства наибольшее значение принадлежит во В. г. промышленному садоводству, которое пользуется широким развитием в восточной части губернии (особенно в уездах муром., вязник. и владимир.), а также огородничеству, которое получает промышленный характер главным образом вблизи крупных и густо населенных фабричных центров. Из садовых культур во В. г. разводят главным образом вишню, яблоню и смородину; владимирская "родителева" вишня пользуется в России широкою известностью. Из огородных культур также большою известностью, и не только в России, но и на заграничных рынках, пользуются муромские огурцы; в муромском у. существуют даже семенные огуречные хозяйства. Близ Суздаля в значит. размерах возделывается хрен, имеющий отсюда широкий сбыт. Большое значение для местного населения имеет лесное хозяйство, которое находится здесь главным образом в руках частных владельцев; из общего количества 1.171,3 тыс. дес. леса приходится 57,6% на долю частных влад., 12,1% крест. обществ, 15.7% государ. и 14,6% проч. собств. (глав. образом удельн. вед.). Леса во В. г., особенно наиболее ценные породы (как, напр., липа и дуб), издавна подвергались довольно сильному истреблению как в наиболее земледельческих, так и в промышленных ее районах; но все же еще она довольно богата лесами, преимущественно хвойными (сосна и ель). Исследование угодий 1887 г. обнаружило во В. г. не сокращение, а увеличение лесной площади, что, весьма возможно, стояло в связи с значительными сокращениями запашки в начале пореформенного периода. Наиболее значительные пространства сплошных лесов находятся по ю.-з. окраине губернии от Киржача до Меленков, к сев. от Вязников и Гороховца, к сев.-вост. от Владимира (между нижним течением В. Hepли и Уводи) и некоторых местностях с.-з. окраины. Лесными промыслами: рубкой, пилкой и возкой занимается не только значительная часть местного крестьянского населения, но также и пришлое (из Рязанск., Тамбовск. и Москов. губ.), привлекаемое довольно высокою заработной платою. Другие отрасли добывающей промышленности, не имеют во В. г. данных для особенно значительного развития. Из полезных ископаемых, встречающихся на ее территории, разрабатываются главным образом известняки в южной части ковровского уезда (в районе сс. Федотово и Великово) и меленковс. у.; алебастр в муромском у. (в районе сс. Жайского и Сапуна); белая глина (для фарфорового и фаянсов. производства) в покровском, судогодском и меленковском уу.; болотная железная руда, гл. обр. в меленк. и муромск. уу. при железоделательных заводах, на которых выделывается около 150 пуд. железа и чугуна; торф и кирпичная глина - во многих местах. Обрабатывающая промышленность, как уже отмечалось выше, получила во В. г. широкое развитие. Сначала она имела характер кустарного производства. В XVIII в. при содействии правительства, насаждавшего крупную промышленность, здесь возникли вотчинные и посессионные фабрики, а позднее совершенно самостоятельно стала развиваться домашняя форма крупной промышленности, из которой возникла и современная фабрика. Организаторами этого капиталистического производства были главным образом местные люди, вышедшие из среды разбогатевших кустарей или чаще скупщиков; предприятия их были основаны на туземные капиталы и постепенно из небольших мастерских или раздаточных контор выросли до размера очень крупных фабрик. Таким образом, здесь крупная промышленность органически выросла из местного мелкого производства, использовав для своего развития готовые уже кадры промышленных рабочих. По данным исследования 1900-01 гг. (охватившего только более крупные предприятия, подчиненные надзору фабричн. инспектор.) во В. губ. насчитывалось 458 фабрик и заводов со 149,8 тыс. рабочих и с производством на сумму 182,9 мил. руб. По числу рабочих и сумме производства совершенно исключительное положение занимает текстильная промышленность, которая представлена вместе с тем и наиболее крупными предприятиями (в среднем на 1 завед. 559 рабочих и 696 тыс. руб.). Главная отрасль текстильной индустрии - хлопчатобумажное производство (124 фаб. и раздат. контор, 110,4 тыс. раб., 149,4 мил. руб.), сосредоточенное главным образом в шуйском и покровском уу. (Ив.-Вознес., Орех.-Зуево, Тейково, Кохма, Шуя и др.); из других волокнистых веществ в дов. значит. размерах обрабатывается лен (35 фабрик и раздаточ. контор, 16,8 тыс. раб., 11,4 мил. руб.), значительно меньше шелк (57 фабр. и раздаточ. контор, 2,3 тыс. раб., 2,0 мил. руб). и шерсть. Все остальные отрасли обрабатывающей промышленности далеко не достигают такого развития, как обработка волокнистых материалов. Из них более крупные: обработка металлов (39 завод., 5,7 тыс. рабоч., 9,4 мил. руб.), представленная здесь гл. обр. производствами медно-латун., медн. утвари, механич., ножевым и чугунно-литейн., сосредоточена преимущественно в восточной части губ. (особен. муром. у.); обработка минеральных веществ (41 завод, 7,8 тыс. раб., 3,6 мил. руб.), представленная почти исключительно стеклянным и фарфорово-фаянсовым производствами и сосредоточенная в меленковск. у.; обработка дерева (68 завод., 2,3 тыс. раб., 1,5 мил. руб.), гл. обр. лесопильное производство, а отчасти также токарное, сундучное и ящичное; обработка питательных веществ (28 зав., 0,7 тыс. раб., 1,7 мил. руб.), гл. обр. маслобойное (льняное) и крахмальное производства; производство серной и соляной кислоты и других химических продуктов (9 зав., 0,5 тыс. раб., 1,2 мил. руб.); писчебумажное производство (7 зав., 0,8 тыс. раб., 1 мил. р.); овчинно-дубильное (11 зав., 0,3 тыс. раб., 0,6 мил. руб.); мыловаренное, кожевенное и некотор. друг. Хотя крупному фабрично-заводскому производству принадлежит в промышленной жизни В. г. безусловно господствующая роль, однако, на ряду с ним довольно широким распространением пользуется также домашняя форма крупной промышленности и мелкая кустарная и ремесленная промышленность. Переписью 1900-01 г. в местной текстильной индустрии были зарегистрированы 71 раздаточная контора с 9 тыс. рабоч., но нет никакого сомнения, что на самом деле домашнее производство развито значительно шире, хотя с течением времени эта форма промышленности, связанная с наиболее тяжелыми для населения условиями эксплуатации наемного труда, постепенно вытесняется фабрикой. Во многих случаях домашняя форма крупной промышленности очень тесно переплетается с кустарным производством, так как по мере возрастания зависимости от скупщика кустарь легко может оказаться в положении "домашнего" рабочего; поэтому не легко и не всегда возможно отделить одно от другого. Численность населения, занимающегося кустарным промыслом, определить очень трудно; судя по данным переписи 1897 года о главных и побочных промысловых занятиях населения (самодеят. и членов семей вместе, но исключая землед. и лесные промыслы, извоз, строит. дело, конфекцион. произв. и торговлю) и по соотношению этих данных с данными промышленной переписи 1900-01 г., численность населения, занятого в кустарной и вообще мелкой промышленности, достигает не менее 90 тыс. чел., а по всей вероятности значительно более, так как побочные промысловые занятия земледельческого населения переписью 1897 г. были учтены далеко неполно. Из отдельных отраслей кустарной промышленности во В. г. наибольшее развитие получили ткачество, преимущественно льняное, но отчасти также хлопчатобумажное и шелковое (главным образом в западн. и северных уездах), стале-слесарное производство (ножей, кос, серпов, замков; главным образом в муромск., меленк., судогод. и владим. уу.), иконописное (сс. Холуй, Мстера и Палех вязник. у.), овчинно-меховое (шуйский у.), чулочно-варежное (Пестяки, горохов. у., г. Ив.-Вознес. и владимир. у.), мочально-рогожное (в муромском и меленковск. уу.), тележное и тарантасное (в ковровск. у.) и некотор. др. Наконец, кроме местных кустарных промыслов, сельское население В. г. в обширных размерах прибегает также и к отхожим промыслам, отпуская на сторону много плотников, каменщиков, столяров и др. строительных рабочих. Высокому развитию промышленной деятельности В. г. соответствует и оживленный товарообмен. Здесь нет особенно крупных торговых центров, являющихся средоточием торговли для обширного района, но зато есть много небольших, сравн., населен. мест, имеющих довольно крупные торговые обороты. Более 20 таких пунктов имеют средний размер торгового оборота по рассчету на 1 жителя более 100 руб. Наиболее крупные из них: Покров, Пестяки, вязник. у., Гаврилов-Посад, суздальск. у., Васильевское, шуйского уезда, Владимир, Вязники, Аньково, юрьевск. у., Переяславль-Залесский, Иваново-Вознесенск, Александров, Шуя, Ставрово, владим. у., Муром, Петушки, покровск. у., Никологоры, вязниковск. у., и Черкушено, владим. у. Такое рассеяние торговли по всей территории губернии как нельзя более гармонирует с "рассеянием" и ее промышленной жизни и с широким развитием мелкого производства. Главными предметами обмена, кроме мануфактуры и других продуктов местной обрабатывающей промышленности, здесь является хлеб (главным образом мука пшеничная и ржаная, овес и роясь), которого во В. г. ввозится более, чем в какую-либо другую из центральных промышленных г., кроме Московской и Тверской, и лесные материалы и дрова. Железнодорожными путями В. г. обслуживается значительно выше среднего (для Европ. России). На 1 января 1909 г. она имела 944 версты ж.-д. пути, или 20,3 в. на тысячу квадратных верст ее поверхности и 49,8 в. на 100 тыс. населения. Ее пересекают две важные магистрали: Моск.-Яросл. и Моск.-Нижегор., связывающие ее с одной стороны с Москвой, а с другой - с верх. и средн. Поволжьем, и линии Александров - Кинешма, Новки - Нерехта и Ковров - Муромская, проходящие через наиболее промышленные районы губернии, которые после проведения линии Муром - Арзамас свяжут этот район непосредственно с средним и нижним Поволжьем.

Что касается водных путей, то ими обслуживается главным образом юго-восточ. половина губернии, пересекаемая Окою (на протяжении 125 в., сплошь судоходна) и Клязьмою (385 в. во В. г., судоходна только до Коврова, а весной и до Владимира). Для сев. части губернии наибольшее значение имеет Теза (130 в.), по которой подвозятся к шуйскому у. хлеб, лесной материал и дрова. Всего В. г. имеет 1029 в. водных путей (24 в. на 1 тыс. кв. в.), из которых 758 в. судоходны, а 271 в. имеют значение только для сплава.

В. Анисимов.

Источники:

1. Энциклопедический словарь Русского библиографического института Гранат. Том 10/Изд. 7.- Москва: Т-ва 'Бр. А. и И. Гранатъ и Ко' - 1912.