Гений

Гений. Объем понятия Г. далеко не установлен. Г. называют самую высшую степень талантливости; Г. - это творческий талант, - так определяет Г. - Ампер. Шопенгауэр сравнивает талантливых людей со стрелками, попадающими в такую цель, в которую другие стрелки попасть не могут; Г. - это стрелок, попадающий в цель, которую другие даже не видят. П. Лаффит определяет Г. так: Г-и это те великие люди, которые разрешают для грядущих поколений трудные задачи, поставленные предыдущими поколениями. Это определение имеет то преимущество, что оно указывает на внешние условия, на среду, в которой проявляется Г. Естественно, что народы, которые не преследуют общих, высших задач, не имеют гениальных деятелей, и Жолли говорит совершенно верно: зулус, превосходящий своих соплеменников, будет только великим зулусом. Наоборот, чем шире задачи, которые преследует народ, темь более Г. он дает человечеству. Г. родятся лишь в те эпохи жизни народов, когда они стремятся разрешить высшие, общие задачи; напр., арабы в эпоху расцвета своей исторической жизни дали не мало гениальных деятелей в области религиозного творчества, науки, поэзии, архитектуры, администрации, военного дела. Наконец, необходимо оттенить, что Г. разрешают только те задачи, которые поставлены народом, к которому они принадлежат, следовательно, являются лучшими выразителями духовных стремлений своего народа. Такой даровитый народ, как англичане, не дал ни одного гениального музыканта; конечно, это нельзя объяснить случаем. Немало усилий было потрачено на объяснение происхождения Г. Теперь очень распространено мнение о патологическом характере Г. Этот взгляд был высказан Ревелье-Парисом, затем Моро и, наконец, получил широкое распространение благодаря общеизвестным трудам Ломброзо. Однако, против этого взгляда выдвигается ряд возражений. Указывают, что между гениальными людьми душевно-больных было едва ли больше, чем между обыкновенными. Действительно, Тассо, Паскаль, Руссо, О. Конт, Ницше, Шуман, Гоголь страдали душевной болезнью; некоторые гениальные деятели страдали нервными болезнями, обладали нейропатической конституцией, но не доказано, чтобы эти патологические явления наблюдались у гениальных и талантливых людей чаще, чем у неталантливых. Изучая жизнь и творчество этих больных Г., легко проследить, как болезнь разрушала их мощный мозг, проследить борьбу между здоровьем и творчеством, с одной стороны, болезнью - с другой. Все эти больные Г. погибли от болезни, и потому их творчество прекратилось сравнительно рано. Конечно, нервная болезнь отражается на деятельности Г., и, напр., падучая болезнь, которою страдал Достоевский, своеобразно повлияла па его произведения. Психопатическая конституция, которой были одарены некоторые гениальные поэты, напр., Альфред де Мюссе и Верлен, не объясняет нам их даровитости, а объясняет рано наступивший упадок их творчества. Возможно, что, если бы они обладали здоровой конституцией, они сделали бы больше. То же самое следует сказать о Помяловском и Г. Успенском. По-видимому, психопат. конституция чаще наблюдается у талантливых людей, чем у гениальных; может быть, именно она и помешала им создать что-либо великое. Наиболее приемлемо понимание Г., как уклонения, вариации. Г. - это уклонение, крайние редкое, но ценное и важное для человечества; уклонение это состоит в особой мощности всего организма и в более совершенном, чем у современников гения, строении головного мозга. Такое понимание Г. подтверждается тем, что Г., как и многие уклонения, появляется случайно и не наследуется потомством. Очень немногие гении имели талантливых отцов и матерей; гении не оставляют талантливых потомков; потомство гениальных людей быстро вымирает. Мощность организации гениальных людей доказывается их долговечностью и необычайной работоспособностью; средняя продолжительность жизни гениальных людей вообще велика, по моим подсчетам в среднем более 65 лет; выносливость великих полководцев, напр., Ганнибала, Суворова, общеизвестна и свидетельствует о крепости их организма. Однако, не только условия развития гениальности, но. как было указано, даже самая сущность ее до сих пор не уяснена. Воззрения на сущность Г. можно свести на три группы. Одни (Гердер, Баумгартен, Гальтон, Мебиус, Тулуз) понимают Г., как высшую степень одаренности духовными силами, считают Г. большой талантливостью. Другие (Гаген, Мендельсон, Мейер, Форель) считают сущностью Г. оригинальность и творчество, придают особенное значение творческой фантазии. Третьи, наконец, пытались объяснить Г. каким-либо свойством духовной их жизни: Шопенгауэр главным свойством Г. признавал самую полную объективность; Тюрк главным свойством Г. считает его любовь к своему делу, забвение своей личности; Ф. Вольф настаивает, что Г. главным образом отличается необычайным трудолюбием. Едва ли приемлемо одно из этих пониманий Г. всецело. Несомненно, что безусловно необходимы для Г. высшие умственные способности; гениальный деятель может быть наделен слабыми чувствованиями, не выделяться из среды своею волею, но не было ни одного Г., не обладавшего мощным умом. Шопенгауэр сказал: "Г. состоит в высоком развитии познавательной деятельности; эта деятельность у Г. развита более, чем то нужно для потребностей его воли". Самая могучая воля, самые интенсивные чувствования, при средних умственных способностях не создадут ничего гениального. Рейбмайер придает большое значение способности ориентироваться, т. е. восприятию; действительно, Г. быстро и верно воспринимает суть дела, главное, то именно, что ему нужно. Это, думаю я, объясняется необычайным совершенством внимания гениальных людей; они направляют свое внимание на искомое, и потому среди бесконечного мира воспринимают, схватывают то, что они ищут. Особенно эта способность была развита у Наполеона, который необычайно быстро и верно ориентировался среди самой сложной и разнообразной обстановки. Память гениальных людей отличается непрерывностью и точностью. Благодаря высокоразвитому вниманию Г. помнит то, что ему нужно помнить, причем воспроизведение у Г. гораздо точнее, чем у обыкновенных людей. Сосредоточение внимания на воспоминаниях, ценных для дела Г., может вести к тому, что представления, не имеющие отношения к предмету занятия, легко утрачиваются, не оживают в сознании; поэтому Г. может казаться рассеянным, забывчивым, чем и объясняются рассказы о рассеянности гениев. Ассоциация у Г. неизмеримо богаче, чем у обыкновенных людей, и главное - ассоциация происходит легко, многосторонне и в том направлении, которое определено заранее поставленной целью. В высшей степени спорен вопрос о значении и роли подсознательной умственной деятельности в творчестве Г. Можно допускать, что в творчестве гениальных художников, поэтов, музыкантов подсознательная умственная жизнь играет сравнительно большую роль; действительно, у этих Г. в моменты вдохновения подолгу выношенные в их душе образы и идеи сразу выходили из среды подсознательного в сознание, и потому являлись для самих Г. сразу и вполне обработанными. Эта работа их порабощала, захватывала всю их душу. В творчестве гениальных ученых, правителей и полководцев, насколько известию, подсознательная жизнь играет сравнительно небольшую роль. Непременным признаком Г. следует считать его горячую и стойкую любовь к его делу. Г., в отличие от таланта, забывает о себе и весь отдается своему делу; Суворов так же горячо любил военное дело, как Декарт философию и Пушкин поэзию. Эта преданность делу своей жизни объясняет настойчивость Г., его веру в себя, его трудолюбие. Г. всегда ставят строгие требования к себе, живо чувствуют несовершенство сделанного ими и страстно стремятся создать все более и более совершенное. Поэтому Г. редко пользуется успехом. Но Г. сознает свое превосходство, сознает свою духовную мощь, и это сознание вместе с горячей любовью к делу своей жизни делает его стойким в борьбе, дает ему силу добиться торжества, дает ему мужество для перенесения неудач, неизбежных в жизни великого новатора. Так как Г. решает задачи для последующих поколений, то современники не могут вполне оценить им созданное Это дало Лессингу основание сказать, что истинный Г. оценивается не ранее пятидесяти лет после его смерти. Но зато он потом господствует над умами из поколения в поколение, и значение Г. измеряется продолжительностью времени, в течение которого он оказывает влияние на миропонимание и на жизнь людей и ход истории (см. история).

Литература: H. Ellis, "Man and Woman"; Hirsch, "Genie und Entartung"; Joly, "La Psychologie des grands hommes"; Loewenfeld, "Ueber die geniale Geistesthätigkeit"; Lombroso, "Genio e follia" (1864); его же, "L'uomo di genio" (6-ое издание 1894); его же, "Genio e degenerazione" (1897); его же, "Nuovi studi sul genio" (1901. Vol. 2. 1902); Moreau, "La Psychologiemorbide" (1859); Reihmayr, "Talent und Genio", 2 Bd.; Regnard, "Genie et folie" ("Annales Medico-psychologiques". 1898, 1899); Seailles, "Le Genie dansl'art"; Toulouse, "Emil Zola"; В. Чиж, "Пушкин, как идеал душевного здоровья" ("Учен. записки Юрьевск. Универс.", 1899); его же, "Болезнь Н. В. Гоголя" (Вопросы философии, 1903); его же, "Наследственность таланта" (Наука и Жизнь, 1906).

В. Чиж.

Источники:

1. Энциклопедический словарь Русского библиографического института Гранат. Том 13/13-е стереотипное издание, до 33-го тома под редакцией проф. Ю. С. Гамбурова, проф. В. Я. Железнова, проф. М. М. Ковалевского, проф. С. А. Муромцева и проф. К. А. Тимирязева- Москва: Русский Библиографический Институт Гранат - 1937.